Перевод текста from ws by lp hartley

Dating > Перевод текста from ws by lp hartley

Download links: → Перевод текста from ws by lp hartley → Перевод текста from ws by lp hartley

Перевод текста from ws by lp hartley Чтобы включить cookies, воспользуйтесь советами на. But how could W. If it had, he wished he could put them back.

There were many questions and no answers. And as the days passed he became uncomfortably aware of self-division, as though someone had taken hold of his personality and was pullling it apart. He re-read the last two chapters he had written. What did it matter if she was a little mad? If I have you ought to thank me, for they are what novelists want, I understand. Probably he was a person with split personality, a kind of lunatic, who sends postcards to himself. About ten days later arrived another postcard from Berwick-on-Tweed. Having to be taught from theories alone would be cruel. Его работа больше не была однородной, было два напряженияпороды в этом, невыверенный и противопоставлении, и это пошло намного медленнее, поскольку он пробовал разрешить разногласие. I'm seeing a good many churches on my way south... Т Had his mind, unconsciously self-protective, worn blinkers? For that one scientist to Email other scientists stating to them to not show up at the academic conference wrong.

Lincoln Cathedral 2 had been the subject of one of his youthful fantasies and he had written about it in a travel book. His being was strung up in expectation of the next postcard. СNo one that I know of,Т Walter said. Leslie Poles Hartley, подписывал произведения Л.

ѕоиск - He was educated at Harrow and Balliol College, Oxford. The fat man says some harsh words that makes Leila upset as she realised he was right in a way, that she will grow old eventually.

UNIT 3 TEXT From: W. Leslie Poles Hartley 1895-1972 , the son of a solicitor, was educated at Harrow and Balliol College, Oxford and for more than twenty years from 1932 was a fiction reviewer for such periodicals as the Spectator, Sketch, Observer and Time and Tide. Henry James was a master he always revered; and, like James, he was frequently possessed by ideas of guilt and solitude and evil. Hartley was a highly skilled narrator and all his tales are admirably told. I have enjoyed all your books, but do you really get to grips with people? Try to think of this as a handshake from your devoted admirer, W. Usually they were friendly but sometimes they were critical. In either case he always answered them, for he was conscientious. But answering them took up the time and energy he needed for his writing, so that he was rather relieved that W. The photograph of Forfar was uninteresting and he tore it up. His anonymous correspondent's criticism, however, lingered in his mind. Did he really fail to come to grips with his characters? He was aware that in most cases they were either projections of his own personality or, in different forms, the antithesis of it. The Me and the Not Me. About ten days later arrived another postcard, this time from Berwick-on-Tweed. I hope this doesn't sound rude. I don't mean that you are a borderline case! You know how much I admire your stories. Some people call them otherworldly. I think you should plump for one world or the other. Another firm handshake from W. Was his correspondent a man or a woman? It looked like a man's handwriting — commercial, unselfconscious — and the criticism was like a man's. On the other hand, it was like a woman to probe — to want to make him feel at the same time flattered and unsure of himself. He felt the faint stirrings of curiosity but soon dismissed them: he was not a man to experiment with acquaintances. Still it was odd to think of this unknown person speculating about him, sizing him up. Perhaps they didn't have their feet firm on the ground. Perhaps he was too ready to escape, as other novelists were nowadays, into an ambiguous world, a world where the conscious mind did not have things too much its own way. But did that matter? He threw the picture of Berwick-on-Tweed into his November fire and tried to write; but the words came haltingly, as though contending with an extra-strong barrier of self-criticism. And as the days passed he became uncomfortably aware of self-division, as though someone had taken hold of his personality and was pulling it apart. His work was no longer homogeneous, there were two strains in it, unreconciled and opposing, and it went much slower as he tried to resolve the discord. Never mind, he thought: perhaps I was getting into a groove. These difficulties may be growing pains, I may have tapped a new source of supply. If only I could correlate the two and make their conflict fruitful, as many artists have! The third postcard showed a picture of York Minster. I'm seeing a good many churches on my way south. Are you busy writing or are you looking round for ideas? Another hearty handshake from your friend W. Lincoln Cathedral 2 had been the subject of one of his youthful fantasies and he had written about it in a travel book. And it was also true that he admired mere size and was inclined to under-value parish churches. But how could W. And was it really a sign of megalomania? And who was W. For the first time it struck him that the initials were his own. No, not for the first time. He had noticed it before, but they were such commonplace initials; they were Gilbert's 3 they were Maugham's, they were Shakespeare's — a common possession. Anyone might have them. Yet now it seemed to him an odd coincidence and the idea came into his mind — suppose I have been writing postcards to myself? People did such things, especially people with split personalities. Not that he was one, of course. And yet there were these unexplained developments — the cleavage in his writing, which had now extended from his thought to his style, making one paragraph languorous with semicolons and subordinate clauses, and another sharp and incisive with main verbs and full stops. He looked at the handwriting again. It had seemed the perfection of ordinariness — anybody's hand — so ordinary as perhaps to be disguised. Now he fancied he saw in it resemblances to his own. He was just going to pitch the postcard in the fire when suddenly he decided not to. I'll show it to somebody, he thought. The woman's a lunatic. I'm sure it's a woman. She has probably fallen in love with you and wants to make you interested in her. I should pay no attention whatsoever. People whose names are mentioned in the papers are always getting letters from lunatics. If they worry you, destroy them without reading them. A woman, a little mouse-like creature, who had somehow taken a fancy to him! What was there to feel uneasy about in that? It was really rather sweet and touching, and he began to think of her and wonder what she looked like. What did it matter if she was a little mad? He tried to put the thought away from him; he tried to destroy the postcard as he had the others. But something in him wanted to preserve it. It had become a piece of him, he felt. Yielding to an irresistible compulsion, which he dreaded, he found himself putting it behind the clock on the chimney-piece. He couldn't see it but he knew that it was there. He now had to admit to himself that the postcard business had become a leading factor in his life. It had created a new area of thoughts and feelings and they were most unhelpful. His being was strung up in expectation of the next postcard. Yet when it came it took him, as the others had, completely by surprise. He could notbring himself to look at the picture. It isn't a pleasant experience, I can tell you. I am getting nearer. Perhaps we shall come to grips after all. I advised you to come to grips with your characters, didn't I? Have I given you any new ideas? If I have you ought to thank me, for they are what novelists want, I understand. I have been re-reading your novels, living in them, I might say. How was it that he had never noticed, all this time, the most significant fact about the postcards — that each one came from a place geographically closer to him than the last? If it had, he wished he could put them back. He took an atlas and idly traced out W. An interval of eighty miles or so seemed to separate the stopping-places. Walter lived in a large West Country town about ninety miles from Coventry. Should he show the postcards to an alienist? But what could an alienist tell him? He would not know, what Walter wanted to know, whether he had anything to fear from W. Better go to the police. The police were used to dealing with poisonpens. If they laughed at him, so much the better. They did not laugh, however. They said they thought the postcards were a hoax and that W. Then they asked if there was anyone who had a grudge against him. They, too, took the view that the writer was probably a woman. They told him not to worry but to let them know if further postcards came. Первая открытка прибыла из Форфара. Я наслаждался всеми вашими книгами, но вы действительно схватились с людьми? Я сомневаюсь относительно этого. Попытка думать об этом как рукопожатие от вашего преданного поклонника, W. Обычно они были дружественные, но иногда они были критические. В любом случае он всегда отвечал на них, поскольку он был добросовестный. Но ответ на них поднял время и энергию, в которой он нуждался для его письма, так, чтобы он был скорее освобожден, что W. S не дал никакого адреса. Фотография Форфара была неинтересна, и он разорвал это. Критика его анонимного корреспондента, однако, задерживалась в его мнении. Он действительно был не в состоянии прибыть во властизахваты с его характерами? Возможно да он сделал. Он знал, что в большинстве случаев они были или отображением его собственной индивидуальности или, в различных формах, полной противоположностью ей. Не впервые Уолтер давал клятву быть более объективным. Приблизительно десять дней спустя пришла другая открытка, на сей раз из Berwick-on-Tweed. Я надеюсь, что это не звучит грубым. Я не подразумеваю, что вы - промежуточный случай! Вы знаете, насколько я восхищаюсь вашими историями. Некоторые люди называют их otherworldly. Я думаю, что вы должны решительно поддержать тот или другой мир. Другое устойчивое рукопожатие от В. Действительно ли его корреспондент был человекоммужчиной или женщиной? Это напоминало почерк человекамужчины - коммерческий, unselfconscious - и критика походила на мужскую. С другой стороны, это походило на женщину, чтобы исследовать — чтобы хотеть делать ему чувство, в то же самое время которому польстят и неуверенный в себе. Тем не менее был странное думать об этом неизвестном человеке, размышляющем о нем, оценивающим его. Потусторонний, в самом деле! Он перечитал последние две главы, которые он написал. Возможно они не стояли на земле крепко. Но это имело ли это значение? Он бросил картину из Berwick-on-Tweed в свой ноябрьский огонь и пробовал писать; но слова приходили сбивчиво, как если бы борясь с сверхсильным барьером самокритики. И поскольку дни прошли, он стал неловко знающий о саморазделении, как если бы кто - то захватил его индивидуальность и разделял это. Его работа больше не была однородной, было два напряженияпороды в этом, невыверенный и противопоставлении, и это пошло намного медленнее, поскольку он пробовал разрешить разногласие. Не бери в голову, думал он: возможно я попал в привычку. Эти трудности могут быть болезнями роста, возможно, я выявил новый источник снабжения. Если бы только я мог установить соотношение между этими двумя и сделать их конфликт плодотворным, к у многих художников! Третья открытка показала картину Йоркской Церкви. Я вижу очень много церквей на моем пути юг. Вы заняты, пишущий, или вы оглядываетесь для идей? Другое сердечное рукопожатие от вашего друга W. Собор Линкольна был предметом одной из его юных фантазий, и он написал об этом в книге путешествия. И было также верно, что он восхищался простым размером и был склонен недооценивать приходские церкви. Но как же W. S мог знать это? И действительно ли это был признак мании величия? В любом случае, кто же это был W. Впервые это ударило его, что инициалы были его собственные. Он заметил это прежде, но они были такими банальными инициалами; они были Gilbert's3, они были Моэмом, они были Шекспиром - общимобычным владением. Любой мог бы иметь их. Все же теперь это казалось ему, нечетноестранное совпадение и идея вошли в его мнение - предполагают, что я писал открытки мне непосредственно? Люди делали такое, особенно -- с раздвоением личности. Не он один, конечно. Он снова посмотрел на почерк. Теперь он предполагал, что он видел в этом подобия его собственный. Он только собирался передавать открытку в огнепожаре, когда внезапно он решил не к. Я покажу это кому - то, он думал. Я уверен, что это - женщина. Она вероятно влюбилась в вас и хочет делать, вы интересовали ею. Я должен не уделить внимания что. Люди, названияимена которых упомянуты в бумагахгазетах, всегда получают письма от сумасшедших. Если они волнуют вас, уничтожьте их, не читая их. Тот вид человека - часто маленький экстрасенс, и если она почувствует, что шутка удалась, она продолжит. Женщина, маленькое мышеподобное существо, которое так или иначе увлеклось им! Что должно было там чувствовать себя неловко о в этом? Это было действительно довольно сладко и касание, и он начал думать о ней и удивлении, что она напоминала. Что имело значение, если она была немного безумна? Он пробовал убрать мысль от него; он пробовал уничтожить открытку, поскольку он имел другие. Но кое-что в нем хотело сохранить это. Это стало частью его, он чувствовал. Уступая непреодолимому принуждению, которого он боялся, он поместил это позади часов на каминной полке. Он не мог видеть это, но он знал, что это было там. Он теперь должен был признаться в себе, что бизнес открытки стал ведущим фактором в его жизни. Это создало новые кругозоры и чувства, и они были наиболее бесполезны. Его существо было натянуто в ожидании следующей открытки. Все же, когда она пришла, она застала его, как и все другие, совершенно врасплох. Он не мог себя заставить смотреть на картину. Это - не приятный опыт, я могу сказать вам. Возможно мы прибудем во властизахваты в конце концов. Я сообщалсоветовал вам прибывать во властизахваты с вашими характерами, не так ли? Я дал вам любые новые идеи? Если я имею вас, должен благодарить меня, поскольку они - то, что романисты хотят, я понимаю. Я перечитал ваши романы, живя в них, я мог бы сказать. Как было это, что он никогда не замечал, все это время, самый существенный факт об открытках - что каждый прибыл от места географически ближе к нему чем последний? Если это имело, ему было жаль, что он не может бы отложить их. Он взял атлас и праздно прослеживал маршрут. Интервал восьмидесяти миль или столь казалось, отделял места остановки. Уолтер жил в большом Западном Провинциальном городе приблизительно девяносто миль из Ковентри. Он должен показать открытки психиатру? Но что психиатр мог сказать ему? Он не знал бы, что Уолтер хотел знать, имел ли он что - нибудь, чтобы бояться от В. Лучше идите к полиции. Полиция использовалась к тому, чтобы иметь дело с анонимщиками. Если они смеялись над ним, тем лучше. Они не смеялись, однако. Они сказали, что они думали, что открытки были обманом и который W. Тогда они спросили, был ли любой, кто имел недовольство против него. Они, также, взяли представлениевид, что автор был вероятно женщиной. Они сказали ему не волновать, но позволять им знать, прибыли ли дальнейшие открытки.